Дмитрий Рогозин: У нас нет ржавых ракет. Это у американцев ракеты ржавые…

Он, как известно, курирует военно-промышленный комплекс страны и космическую отрасль. Рогозина расспрашивали о состоянии нашей оборонки, о том, как санкции Запада в связи с событиями на Украине могут повляить на нее, как идет перевооружение Российской армии и о многом другом.

Наш гость сам предложил начать беседу с космической темы.

- Во-первых, хочу всех поздравить с Днем космонавтики, который только что состоялся. Космонавтика связана и с объявленными недавно в отношении России санкциями со стороны ряда западных стран. Вот я и хочу начать разговор с наших совместных международных проектов, в том числе с нашими американскими коллегами, в области космоса. Ну, прежде всего, о Международной космической станции, для понимания степени взаимосвязанности России и ведущих стран Запада, США.

Просто плохо понимаю, как технически, даже при наличии очень жесткой политической воли, все горшки побить со стороны американцев? Как это можно вообще теоретически даже сделать. Вот смотрите. МКС на сегодняшний день крупнейший международный проект. Это проект и России, и США, и Евросоюза, и Канады, и Японии.

Всего на станции постоянно работают 6 человек, из них трое - российские космонавты. Смена экипажей проходит российскими пилотируемыми транспортными кораблями. Транспортно-техническое обеспечение МКС осуществляется российскими же грузовыми транспортными кораблями. Доставка топлива возможна только российскими кораблями. США объявили о готовности поддерживать МКС до 2024 года. Однако не одним американцам решать, до какого года МКС будет действовать. Более того, как я уже сказал, по ряду параметров станция может функционировать исключительно лишь только при доброй воле российской стороны.

Хочу подчеркнуть, что американская сторона недавно заявила, что хочет прекратить все международное космическое сотрудничество с Россией за исключением МКС. Но парадокс в том, что у нас ничего, кроме МКС-то, и нет.

- Американцы у нас закупают еще и космические двигатели.

- Это двигатели, которые были произведены в Советском Союзе - более 100 штук по так называемой «Лунной программе», она потом была закрыта советским руководством, но двигатели остались «в масле». И вот эти двигатели с удовольствием покупаются американской стороной и, по сути дела, они единственно возможные для выведения полезных нагрузок США в интересах МКС.

США традиционно являлись поставщиками для российской космической промышленности электроннокомпонентной базы, радиостойкой, способной работать в такой жесткой хищной среде, космической среде. Сейчас практически поставки прекращены. Возникает вопрос - то есть, электроннокомпонентную базу не дадим, а двигатели давайте.

- Неужели США не могут выпустить свои космические двигатели?

- На это им потребуется, по нашим расчетам, не менее пяти лет и несколько миллиардов долларов. С учетом жесткой экономии, которую проводит сегодня американское правительство, для них это тяжелая, большая проблема. Более того, не факт, что эти двигатели вообще куда-то полетят.

Вернусь к МКС. В целом раздельное существование американского и российского сегментов МКС возможно, но только американский существовать не может, а российский сегмент устроен так, что мы можем отдельно продолжать пилотируемый полет.

Российский сегмент способен действовать самостоятельно. Это к тому, чтобы здесь тень на плетень никто не наводил по поводу того, что, мол, американская сторона здесь может как-то диктовать свои условия.

Более того, хочу вам сказать, что США, несмотря на все заявленные ими санкции, поспешили подписать дополнительный контракт, дополнительно на доставку шестерых космонавтов. Сумму этого контракта я не хочу разглашать, но это сотни миллионов долларов.

- Дмитрий Олегович, даже при выполнении этой программы, как вы полагаете, в какой степени наш ОПК сможет конкурировать с нашими партнерами на планете – американцами, в первую очередь? Вряд ли на равных, но в каком соотношении все-таки? Геополитическая ситуация обостряется стремительными темпами и будут появляться, конечно, новые виды вооружений, которые могут опять, как после второй мировой войны, использоваться в качестве военно-политического шантажа. Как вы полагаете, даже при выполнении вот этой программы, сможем ли мы удержаться?

- Можно торопиться им, а можно не торопиться, нам по барабану, извините, мы все равно программу свою выполним в полном объеме.

- Насколько она будет конкурентоспособной?

- Мы имеем некие индикаторы, установленные президентом и его указами. Это два индикатора. Первый – 2015 год – 30-процентное перевооружение современными видами вооружения и к 2020 году выйти на 70-процентное перевооружение. Это не значит, что по всем родам и видам вооруженных сил у нас будет одинаковая пропорция. Ну, скажем, по некоторым вопросам у нас будет 100-процентное перевооружение… условно говоря, стратегические ядерные силы и средства воздушной космической обороны будут перевооружены на сто процентов… То есть, у нас нет ржавых ракет –это у американцев ржавые ракеты, а у нас ракеты уже не ржавые. Причем, решающие все необходимые задачи, в том числе и возможности преодоления и подавления любой, даже перспективной системы противоракетной обороны США. Это важный тезис. И я вам отвечаю за свои слова.

Второй момент – это обеспечение всем необходимым вооружением, средствами оптики, связи и т.д., десантирования – и прежде всего, это силы нашего быстрого реагирования, это воздушно-десантные войска. То есть, то, что в первую очередь вступает в контакт с противником. Это тоже к 2020 году практически будет на 100 процентов перевооружено. Думаю, что забегать вперед не нужно, министр обороны уже у нас утвердил так называемый парадный ряд вооружений и военной техники, которая будет представлена на параде 9 мая 2015 года – вы там все увидите. Все, что вы там увидите, мы это уже видим. Это уже лязгает гусеницами, уже ездит, уже стреляет. То есть, мы ведем уже госиспытания всех платформ российской новой ультрасовременной бронетехники – это платформа «Армата», это унифицированная платформа с высокозащищенным экипажем. По сути дела, это 21-й век, это умная машина, которая, помните, как в фильме «Бриллиантовая рука» - и легким движением руки наши брюки превращаются в элегантные шорты – так и здесь. Принцип модульности использован - когда одна платформа является основой и для создания тяжелого танка, и тяжелой бронемашины пехоты, и инженерной машины, способной эвакуировать бронетехнику подбитую с поля боя. Вторая платформа – «Курганец» - она создана на базе «Курганмашзавода». Вот первая – «Армата» - это «Уралвагонзавода», а вторая – это «Курганмашзавода». Там предполагается тоже целая серия, построенная по модульному принципу бронемашин – это и БТР, и БМП, это гусеничный вариант. Ну и колесный вариант то же самое – это платформа «Бумеранг», это предприятие системы «ГАЗ» - соответственно, Арзамазский завод. И все это уже проходит испытания. И все это должно быть показано, думаю, что в радость всему нашему народу, как раз уже на юбилейном параде, посвященном 70-летию Победы. Это вот то, что касается бронетехники. Еще раз хочу сказать, что это бронетехника, которая целым поколением отличается от того, что мы имеем на сегодняшний момент. Но мы поступаем рачительно – то есть, мы относимся с большим уважением и к тем лучшим изделиям советской оборонки – скажем, непревзойденный по своим возможностям, по своей мощи танк «Т-72» сейчас получает второе дыхание и не только идет глубокая его модернизация, но еще и создана на его базе совершенно новая машина, которая является по сути выводом нашим из тяжелого опыта городских боев в Грозном. Я имею в виду боевую машину поддержки танков, называется «Рамка», но в мире она называется «Терминатор» - это пять операторов «терминатор-1», три оператора «терминатор-2». Вот недавно мы показывали на выставке в Нижнем Тагиле – бешеный успех на внешнем рынке и вооруженные силы сейчас раздумывают с тем, чтобы этот новый вид, по сути дела, бронетехники закупать для нужд вооруженных сил РФ. По авиации если говорить, то мы тоже очень сильно продвинулись. Уже полным ходом идут государственные испытания нового военно-транспортного самолета Ил-476, который более чем на 70% обновлен по сравнению со своим отцом – Ил-76. Производство развернуто в Ульяновске. Соответственно, истребительная авиация представлена очень высокоманевренными прекрасными самолетами. Такими, как Су-30СМ, ваш покорный слуга имел честь пилотировать этот самолет – скажу, что очень тяжело его свалить в штопор… у меня не получилось, я старался под руководством летчика-испытателя… Прекрасный самолет Су-35С, который также был показан в подмосковном небе в Жуковском. У нас уже несколько самолетов – перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации – их 5 уже самолетов изготовлено в Комсомольске-на-Амуре. Они проводят свои испытания, мы сейчас работаем над двигателем второго поколения для этого самолета, который дает потрясающе, уникально маневренные и энергетические возможности. Мы хорошо знаем, что у американцев происходит – там те же самые Ф-22, Ф-35 – ну, скажем, Пакфа, когда он будет реализован..

- Мы не разоримся опять на новой гонке вооружений?

- Мы понимаем эту опасность очень глубоко и, более того, у нас есть перечень задач, перечисленных президентом России в его последнем послании Федеральному собранию, которые поставлены перед военно-промышленной комиссией, - например, к 2020 году полностью реализовать план двойных технологий. То есть, оборонка должна стать локомотивом гражданской промышленности. И так оно и есть. На каждом предприятии мы производим, в том числе за счет того научно-технического прогресса, который мы реализуем в оборонке, гражданскую технику. Вот Комсомольск-на-Амуре собирает не только Пакфа и Су-35С, но еще и Сухой Суперджет. Скажем, предприятие «Иркут» в Иркутской области – там производим, как говорил Хрущев, как сосиски печем, - Су-30СМ и одновременно там развернуто уже несколько галерей сборочного цеха под Як-242, который вы знаете как МС-21. И с 2016 года мы уже запускаем первые самолеты. К нему готовится двигатель в Перми. На нашем прославленном предприятии – это двигатель ПД-14 с тягой в 14 тонн. То есть, у нас все взаимосвязано. Двигатель ПД-14 будет использован и под гражданскую тематику, и под оборонную тематику. Сейчас остро стоит вопрос о создании средств связи, но очевидно совершенно, что, если мы решим эту проблему, то мы сделаем и портативные, и гражданские, и полицейские радиостанции, и многое-многое другое. То есть, у нас каждое производство тянет на себе и гражданский сегмент. И мы уверены, что за счет оборонки мы вытянем полностью всю промышленность.

- Все, начиная от натовских наблюдателей и заканчивая нашими собственными гражданами, были восхищены не только выучкой, но и снаряжением вежливых людей в Крыму. Насколько остальная наша армия, наши вооруженные силы по оснащенности соответствуют этим стандартам? Или это все-таки еще армия, которая больше напоминает 2008 год по техническому оснащению? И второй вопрос – у нас масса электронных комплектующих импортного производства. Есть ли риск или вероятность того, что в случае начала военного конфликта каким-нибудь хитрым импульсом через эти электронные базы наше оружие станет нерабочим?

- Действительно, оружие в 21 веке будет становиться все более и более умным. То есть, оно будет управляться, в том числе, дистанционно. Ну, скажем, если мы говорим с вами о тематике робототехники, то она касается не каких-то там человекообразных роботов – это любое техническое средство, которое должно управляться дистанционно. Это может быть самолет, вертолет, танк, подводная лодка – все это становится робототехникой. Поскольку там устанавливается роботизированная система. Для того, чтобы управлять этой техникой, необходимо исключить воздействие так называемых средств радиоэлектронной борьбы. Это, прежде всего, возможность заглушки сигнала, либо это возможность вторжения в сигнал и манипуляция этой техникой уже чужим оператором. Но, очевидно, если я вам об этом говорю, значит, мы об этом думаем и у нас есть соответствующие средства… Но на этом мы ставим с вами точку с запятой и потом больше уже мы на эту тему не говорим... То есть, мы этим занимаемся. Более того, я скажу, что мы этим занимаемся успешно.

Что касается оснащения в целом военнослужащих, то я думаю, что все они у нас скоро будут выглядеть очень красиво, вежливо, импозантно. Мы недавно уже договорились – я имею в виду промышленность и Минобороны – договорились о массовых закупках новой боевой экипировки. Она называется «Ратник», мы ее показали президенту во время его посещения "Ижмаша" в сентябре прошлого года и эта экипировка разноцелевая. То есть, там есть экипировка для пулеметчика, для разведчика, для танкиста. Это целый набор новой формы, содержащий в себе элементы бронезащиты военнослужащего, системы связи как друг с другом, так и выходящие на более высокий уровень управления боем. По 50 тысяч экземпляров этой формы сейчас будет закупаться ежегодно… Вот считайте, что мы прежде всего сейчас обуем-оденем передовые наши части, силы быстрого реагирования – они, прежде всего, превратятся в вежливых людей, как вы их называете. Ну а в целом это неотъемлемая часть всего перевооружения вооруженных сил, потому что дело не во внешнем облике, а в том, что все, что приходится носить – и оружие, и бронежилеты, и средства связи, аккумуляторы к ним, которые должны работать долго и выдерживать разные тяжелые виды испытаний – все это должно быть сделано максимально в облегченном варианте. Попробуйте потаскать на себе 40 кг экипировки? Невозможно. Поэтому мы работаем не только над тем, чтобы было надежно и выдерживал, допустим, бронежилет военнослужащего прямой выстрел из автомата Калашникова – что говорит о высочайшем уровне самой защиты этого бронежилета, но он должен быть легкий. Солдат же в нем должен еще и наступать, и бороться в нем, и воевать, и решать другие боевые задачи. В противном случае мы пойдем с вами по тупиковому варианту, по которому шли в средние века ведущие армии Европы, когда кирас надевалось все больше и больше, появлялась тяжелая конница. Дело дошло до того, что тяжелый конник не мог двигаться без сопровождения оруженосца и пажа, которые его защищали по сути дела. А если его сбивали с боевого коня, дальше его добивала пехота. Вот это тупик. Потому что потом появилось новое средство вооруженной борьбы – то есть, порох, огнестрельное оружие – и все эти кирасы никому не были нужны. И снова все военнослужащие разделись… Так и мы тоже действуем по принципу облегчения, повышения эффективности и проведения жесточайших испытаний в отношении ко всем элементам боевой экипировки военнослужащего. Еще раз говорю – по 50 тысяч экземпляров с этого года мы уже начинаем поставлять в войска.

- Как связаны между собой российская и украинская оборонки?

- Военно-промышленный комплекс Украины самый, наверное, мощный после российского был после распада Советского Союза. Более того, можете себе представить, что Украине досталось в 1991 году – не только уникальная земля плодороднейшая, выход к Черному морю, которого не было никогда ни у кого, порты, заводы, которые были одеты с иголочки, армия, которая была самая что ни на есть передовая, потому что это были выдвинутые на запад военные округа. И что теперь они сделали со всем тем, что им досталось? Надо было еще постараться так себя вести и управлять таким государством. С нашими предприятиями связано большое количество украинских предприятий. Но вот то, что на слуху – это, например, николаевские заводы, это «Зарямашпроект», который поставляет газотурбинные агрегаты для двигателей надводных кораблей России. Это завод «Моторсич» и КБ Ивченко «Прогресс». КБ государственное предприятие, а завод – частное предприятие и принадлежит господину Богуслаеву. Они производят двигатели широкой линейки для нужд вертолето- и авиастроения в Российской Федерации. Это, конечно, Днепропетровск – это КБ «Южное», «Южмашзавод», который имеет брата своего, двойника в Красноярске. То есть, «Красмаш» и «Южмаш» это близнецы-братья, они построены по одному проекту. Соответственно, КБ «Южный» работает с нами по двум программам – прежде всего, это программа, связанная с производством ракеты «Зенит», которая участвует в проекте «Наземный старт» совместно с Казахстаном, значит, это стартовый комплекс «Байтерек» на Байконуре. И второе – эта ракета используется также для морского старта, который находится в Тихом океане и производит пуски с южных широт. Вторая работа, которую проводит КБ «Южный» совместно с нами, - это продление сроков эксплуатации ракетного комплекса «Воевода», который в США любя называют «Сатана». Поскольку это разработка тоже КБ «Южный» и «Южмашзавода».

- А насколько обоснованы опасения, что украинцы продали якобы туркам или китайцам технологии производства ракет? Наш МИД по этому поводу даже выступил с официальным заявлением…

- Была информация, поэтому МИД отреагировал – он не мог не отреагировать. Я могу сказать только одно. Что если техническая документация по ракете «Воевода» ушла третьим лицам, это не только является грубейшим нарушением всех соглашений по нераспространению ракетных технологий, но это просто преступление. Вот за это надо карать самым жестким образом. Потому что это фактически то, на что никто никогда не имел права идти. Если подтвердится такого рода информация.

- Но этого нельзя исключать?

- Я не могу исключить ничего, поскольку сейчас наши американские коллеги чувствуют себя на этих украинских оборонных предприятиях просто как будто они там назначенные из Киева директора. Поэтому сейчас вольница американская настолько широка, что мы ничего не можем исключать. Именно поэтому для нас вопрос импортозамещения, то есть, полной готовности российской промышленности освоить все необходимое, производимое ранее на Украине, на своих предприятиях, это вопрос, поставленный президентом, этот вопрос будет решен.

- А украинские санкции по оборонке по нашей не ударят?

- На сегодняшний момент мы имеем возможность буквально с завтрашнего дня, то есть, со вторника, производить до 70% всего того, что производила украинская оборонная промышленность до сих пор. Остальные 30% мы готовы освоить в срок от 1 месяца до 2 лет. То есть, президент уже знает наш подробный анализ, мы ему доложили, подробнейшим образом по каждому предприятию, по каждому направлению наши планы, кто за что отвечает, сколько это будет стоить – импортозамещение. Значит, мы доложили ему о своей готовности это все осуществить. Это не какие-то большие деньги – по сути дела, это все в тех объемах, которые у нас предполагает государственная программа вооружения – то есть, дополнительных средств не потребуется, только перераспределение потребуется некое и все. И, возможно, будут определенные изменения в текущих гособоронзаказах по годам. В силу того, что, скажем, не построим мы это в 2015 году, а построим в 2018 году. Значит, на этот период мы проведем дополнительное сервисное обслуживание и модернизацию того, что и сейчас является эквивалентом и находится на вооружении. Ну, например, какой-то крейсер отремонтируем дополнительно и он еще у нас будет ходить и выполнять боевые задачи… А тем самым мы освоим дополнительное производство агрегата для фрегата современного – ну, пойдет он на вооружение через три года, а не в следующем году – ну, ничего страшного…

- А почему украинцы проводят сервисное обслуживание? Мы сами не в состоянии своими специалистами?

- Они не проводят сервисное обслуживание, они имеют эксклюзивные права, как обладатели техдокументаций, обеспечить техническое сопровождение отдельных произведенных на их территории боевых изделий. В частности, речь идет об изделии «Воевода». Но хочу сказать, что не боги горшки обжигают…

- Просто они грозятся там уже, что мы откажемся и «Сатана» накроется в России.

- Это у американцев она называется «Сатана», а у нас – «Воевода». Значит, «Воевода», если и накроется, то накроется она не у нас. Поэтому хочу вам сказать, что нет каких бы то ни было проблем, которые не решаемы нашими КБ и нашими аналогичными компаниями. Можете не переживать, все решения, которые доложены президенту, они абсолютно детально проработаны министерством обороны России, министерством промышленности, нашим Роскосмосом, Росатомом и у нас нет ни малейших опасений того, что мы каким-то образом нарушим нашу обороноспособность. Проблема в другом. Если нам придется это делать, а, судя по всему, нам придется это делать, потому что мы не можем болтаться в условиях неопределенности в таких важных вопросах, как чувствительные темы обеспечения нашей обороноспособности страны, не можем мы зависеть от такой шаткой конъюнктуры официального Киева – то они в НАТО, то они не в НАТО, то они пошли в Европу, то они притормозили, то им новая Конституция, то севрюга под маринадом… Мы не можем так зависеть в этих вопросах. Поэтому так или иначе крайне важно то, что произошло – это полное понимание сегодня во всем промышленном блоке правительства России, которое поддерживает мнение президента, мы отказываемся от политика промсборки – болты там скручивать мы не будем и зависеть от поставщика этого всего. Вся разработка и все производство всего того, что необходимо для нужд российской обороны, будет производиться исключительно на территории Российской Федерации. И это мощнейший был стимул для развития науки – как фундаментальной, так и прикладной – потому что заказ нового изделия, там ракетный комплекс какой-то или спутник, или боевой корабль нового поколения – это же вопрос не только работы конкретного проектно-конструкторского бюро – это вопрос фундаментальной науки. Это задача для РАН, потому что нужны новые материалы, новые знания и многое-многое другое. Смысл существования появляется у фундаментальной, прикладной, военной науки и для промышленности, соответственно. Поэтому новая программа вооружений, а у нас они идут внахлест – вот программа вооружений она на 11 лет принимается – 2011-2020 год – на нее идет внахлест новая программа вооружения 2016-2025 годов. И так далее. Вот новая ГПВ 2016-2025 будет исключительно инновационной. Она будет исключительно построена только лишь на новых решениях, а не только на разработках, в том числе, великого советского периода. У нас отцы были гении, они оставили нам столько тетрадей и чертежей этих разработок, что мы можем на них существовать долго, но задача стоит другая. Новая инновационная ГПВ и она, по сути дела, будет стимулом для развития российской академии наук и фундаментальной науки. Поэтому впереди задачи еще более сложные.

- А какие у нас отношения с Белоруссией в военно-технической области?

- С Белоруссией мы работаем, мы участники союзного государства. Я совсем недавно был в Минске, встречался и с президентом Белоруссии – у нас полное взаимопонимание в этой части и у нас есть теснейшие кооперационные связи. Например, некоторые предприятия, скажем, Минский завод колесных тягачей является соисполнителем платформ для ряда наших ракетных комплексов. Скажем, завод «Интеграл» это интереснейшее предприятие, я его тоже недавно посетил, одно из трех советских предприятий – помните, был создан «Ангстрем», «Микрон» и «Интеграл». Вот «Интеграл» находится на территории Белоруссии. Мы подключаем сейчас полностью предприятие для изготовления типа номиналов в интересах в том числе и радиостойкой вот ЭКБ для нужд российского космоса. И они являются неотъемлемой частью нашей общей кооперации. Скажем, предприятие «Пеленг» производит прекрасные изделия – это и оптические системы для боевых прицелов на сухопутной технике, и для космоса. То есть, там очень хорошо сохранившаяся и развивающаяся оборонка. И она полностью корпорирована в наши общие планы.

- Дмитрий Олегович, когда мы высадимся на Луне?

- Крайне важно, прежде чем двигать реформу ракетно-космической промышленности, надо настраивать промышленность на выполнение тех задач, которые будут четко прописаны в голове собственной. К сожалению, несколько лет тому назад такого рода программы космических шагов дальнейших для России не существовало в нашей стране. И мы занимались в основном прикладными вещами. Решали какие-то отдельные задачи в интересах оборонной безопасности, а в большей степени ориентировались на функцию извозчика. Да, конечно, в этом сегменте рынка мы занимаем серьезные, бодрые позиции. Наши «Протоны» и «Союзы» много чего делали, но на рынке космических услуг представленность России составляет не более 3%. Навигация, картография, дистанционное зондирование земли, связь, метеоразведка и многое другое… всего 3%. И, конечно, получалось, что мы большие деньги вкладываем в развитие российской космонавтики, а отдача практически очень мала. То есть, зарабатываем копейки. Это неправильно. Поэтому мы когда с Олегом Николаевичем Остапенко начали взаимодействовать, вот появился новый руководитель федерального космического агентства, то мы сразу договорились расписать по новому весь план работы российской космонавтики. С большим акцентом на прагматизм. И на сегодняшний момент мы вот эти две цели сейчас пытаемся достичь. Первая цель – это развитие научных исследований, которые будут связаны с престижем страны и демонстрации ее высоких технологий. А другая задача – это прагматическое решение тех задач, которые стоят перед экономикой страны. В первой части мы планируем разработку и запуск к Луне к 2030 году серии экспедиций, которые смогут обеспечить создание постоянно действующей обитаемой Лунной научной станции. Луна сама по себе очень интересна. Потому что является отражением всех тех секретов, которые заложены в Солнечной системе и в целом в космическом пространстве. Во-вторых, Луна является неотъемлемой ступенькой, обязательной ступенькой, на которую надо наступить прежде, чем отталкиваться в дальний космос. Браться за дальние программы несерьезно и безответственно – надо сначала двигаться пошагово. И вообще это сама по себе интереснейшая задача. Не обеспечить пилотируемую космонавтику за счет искусственного спутника Земли – вот МКС и т.д. – можно много летать, но вопрос зачем мы летаем? Что кому мы доказываем? Мы всем и так уже давно доказали, что наша наука и наша промышленность способны обеспечить долговременное нахождение наших людей на околоземной орбите. Что дальше? Ничего, дальше как бы тупик. Значит, необходимо не летать вокруг Земли на искусственном спутнике, а взять естественный спутник, который и так летает вокруг Земли, прилуниться, сформировать на его базе вот эту станцию постоянно работающую, работать в условиях малой гравитации и оттуда формировать уже новые стратегии, новые движения к дальнему космосу. Это грандиозная, очень сложная научная задача, которая сейчас поставлена перед федеральным космическим агентством, перед космической наукой России. И эта задача будет решена. Для этого необходимы тяжелые носители – вот то, о чем мы с вами говорили – сверхносители тяжелого класса – нужны новые модули, способные работать многоразово, в том числе, и взлетая с поверхности Луны… Ну, то сть, это очень сложный вопрос.

Вторая тема связана с созданием низкоорбитальных группировок спутников, максимально серийно выпускаемых, максимально по возможности дешевых, с тем, чтобы обеспечить всю эту задачу. Навигация, без которой невозможно сейчас действовать и для транспорта, и вот сейчас новые программы, которые мы реализуем, это ГЛОНАСС, например, программа экстренного спасения за счет навигационной системы. Вот этими модулями ГЛОНАСС сейчас будут обеспечиваться и весь государственной транспорт, и любой частник, если захочет установить такой модуль, фактически сможет обезопасить себя на все случаи жизни… если какая-то авария произошла, моментально будет вызов всех необходимых служб к тому месту, где находится данное транспортное средство. Мы будем сейчас вводить новую программу обеспечения модулями ГЛОНАСС всего большегрузного транспорта – это позволит нам видеть, где машины тяжелее 12 тонн проходят, по каким дорогам, какая нагрузка осуществляется на эти дороги, как развязать эти все сложные транспортные узлы. Мы все это будем видеть. Это огромная, мощная навигационная система. Я не говорю уже про оборонные задачи, которые она решает сама по себе. Ну и все остальное тоже – картография и прочее. На этом мы будем зарабатывать деньги. То есть, ОРКК – объединенная ракетно-космическая корпорация станет хозяином орбитальных группировок, созданием серийно выпускаемых орбитальных группировок, которые будут стране приносить реально большие деньги, гораздо больше, чем просто обеспечение пусков чужих спутников.

- А заказчик кто - ОРКК?

- Нет, ОРКК только исполнитель. Заказчиком является федеральное космическое агентство, а также другие федеральные органы исполнительной власти, в интересах которых осуществляются эти пуски – министерство обороны, Росстат.

- А боевая космонавтика появится?

- Я бы предпочел про боевую космонавтику не говорить…

- Что будем делать с «Мистралями»? Проясните ситуацию.

- С «Мистралями» ситуация вам хорошо известна. Речь шла о четырех десантных кораблях, доках, которые заказаны во Франции, два из них должны быть собраны во Франции, хотя кормовые части для этих кораблей у нас на Балтзаводе они собраны и туда отправлены. А два других корабля предполагалось, в случае, если данные корабли подтверждают свои высокие эксплуатационные качества, то мы могли бы взять всю техдокументацию и дальше строить эти корабли у себя. На сегодняшний момент по контрактам Россия полностью рассчиталась с французским производителем – в той части, которая касается части этого контракта – обеспечила техническую часть и для нас, конечно, странно, когда французский министр иностранных дел, господин Лоран Фабиус вдруг заявляет о том, что не отдадим. Что значит не отдадим? Ну, не отдавайте. Только тогда придется отдать сначала все деньги контрактные, потом неустойку всю, которая прописана в контракте – ведь никакого форс-мажора нет – войны нет, комета никому на голову не упала… чего вдруг форс-мажор-то? И третье – мы им готовый корабль тоже не отдадим. Они должны изъять нашу кормовую часть, отпилить ее, грубо говоря, и вернуть нам на Балтзавод. И вот они останутся с двумя полукораблями и без денег. С возмущенным профсоюзным комитетом и, думаю, с большими крупными забастовками и митингами. Хотят получить эту историю? Ради бога. Только не надо с нами в такие игры-то играть – мы ж взрослые мальчики. Поэтому сразу, как только мы их предупредили о последствиях, моментально было сделано заявление, что вопрос о санкциях по данным кораблям будет принят в октябре 2014 года. Пардон, в 2014-м они должны отдать нам эти корабли, а не объявлять о санкциях. А потом, даже если они не отдадут нам сами корабли, ну кому эти корабли нужны-то? Нам-то они, честно говоря, надо еще подумать, как мы будем их использовать… потому что они по своим климатическим условиям плавают только вдоль африканского побережья. Это своеобразная такая была акция господина Сердюкова, но, поскольку контракт подписали, мы готовы забрать, найдем применение – скорее всего, на Дальнем Востоке – но, тем не менее, вот эти заявления французских политиков, мне кажется, непродуманные, потому что эти заявления сработают против правительства Франции, в глазах собственного французского народа и рабочего класса Франции. Им это не понравится.

- Дмитрий Олегович, мы вводим в строй супернавороченные наши атомные подводные лодки. Но что там с их главным оружием - ракетами «Булава»?

- «Булава» летает, все хорошо. Был единичный сбой, он выявлен, исправлен. Мы идем по плану. График поставки боевых кораблей подводных проекта «Ясень» и проекта «Борей» утвержден, Севмаш работает над этими лодками в полном соответствии с графиком. Были определенные проблемы – я лично сам проводил несколько совещаний, в том числе, с владельцами предприятий-поставщиков. Были некие проблемы по импортозамещению, они уже решены. Поэтому у нас нет ни малейших сомнений, я уже доложил президенту, мы идем в графике. В равной степени мы идем в графике по изготовлению боевого оснащения этих кораблей – как торпедное вооружение, так и соответствующие ракеты, которыми оснащены «Ясень» и ракетоносцы стратегические – это «Булава» - они все изготавливаются на известном вам предприятии в Удмуртии. Все нормально.

- А тополь, который вы посадили в штаб-квартире НАТО, прижился?

- Тополь немножечко чахнет, а вот наш «Тополь-М» расцвел...

- Американцы часто хвастаются своими прорывами суперзвуковыми самолетами с лазерными установками там с ядерной накачкой и т.д. Это туфта, пиар или действительно у них прорывы есть?

- Мы стараемся, чтобы у них больше не было прорывов.

- А твиттер сами ведете?

- Там, где нет трех букв ВПК, там сам.

- А начальство вас в лице премьер-министра не ругает за резкие, хотя и хлесткие ответы?

- Не хвалит и не ругает. У нас демократия.

- Вы были представителем России при НАТО, по вашему ощущению, НАТО способно дойти до военного конфликта в связи с ситуацией в Украине или нет?

- Во-первых, нет никакой ситуации на Украине, кроме как попытка людей, пришедших незаконным, вооруженным путем к власти в Киеве, использовать армию против собственного народа. Вот и вся ситуация. Другой ситуации нет. То есть, если эта ситуация будет реализована, тогда НАТО должна расправиться с Украиной, с Киевом, точнее. А при чем здесь Россия-то? Мы здесь при чем? Они пытаются стрелять из танков и из «Града» по собственному населению, по собственным гражданам. Это первое. Во-вторых, что касается вообще НАТО, то я хотел бы сказать, что не надо здесь, наверное, играть в эти игры, которые мы сами придумали и сами их потом продолжаем. НАТО, как военная мощь, не существует. Существует политическая организация, довольно-таки оголтелая по отношению к нашей стране, которая принимает всякого рода заявления. Что касается военной мощи НАТО, то она существует как совокупная военная мощь национальных вооруженных сил стран, входящих в НАТО. И, конечно, прежде всего, это американские войска в Европе. Вот это и есть НАТО. Все остальные войска, они, как правило, формируют кулак для проведения силовых операций в рамках так называемых коалиций желающих. Например, в Ливии была британо-французская коалиция и американцы стояли за спиной, помогая разведкой, спутниками и т.д. То же самое если взять Ирак. Там была американо-британская коалиция, но европейцы и остальные как бы не участвовали. Поэтому НАТО как НАТО ни в каких войнах не участвует, кроме Афганской компании, которая сейчас для них оказывается большим, по сути дела, позором. Потому что, если сравнить особенно с тем, что Советский Союз оставил в Афганистане, мы там боролись в одиночку, там не было никого, мы туда никого не затянули, никого кровью не измазали, никакой Варшавский договор с нами вместе туда не пошел, там советская армия стояла, она выполнила все стоящие перед ней военные задачи – а все остальное должны были политики разрешить, а они эти проблемы не решили. И, тем не менее, уйдя из Афганистана, мы оставили после себя довольно-таки стабильное правительство Наджибуллы, которое три года самостоятельно противостояло, будучи даже брошенное СССР, противостояло этой фундаменталистской угрозе. Сколько продержится правительство, оставленное натовцами в Кабуле, - интересный вопрос. Поэтому ни там все были гурьбой, они теперь за все отвечают, побили массу народа, и сегодня констатируют, что слово «победа» неуместное, надо говорить о слове «результат». А какой у них результат? Плачевный результат. Влезли, побили горшки, побили кучу людей, ничего не решили и теперь просят опять же всех о помощи. И нам тоже заявляют о том, что они осуждают, прекращают военное и всякое прочее там сотрудничество с Российской Федерацией, приостанавливают в части деятельность совета Россия-НАТО, но при этом это не затрагивает нашу российскую помощь им по Афганистану. Слушайте, они интересные ребята! То есть, они хотят не булочку калорийную кушать, а только изюм из нее выковыривать. Не получится. Или булочка, или вообще…

- А мы можем пойти на то, чтобы закрыть им северный логистический путь?...

- Это вопрос, который будет рассматривать политическое руководство страны, но пока этот вопрос не очень актуальный. По большому счету, сейчас какого-то транзита через нашу территорию особо и нет.

- А что у нас с беспилотниками?

- Это типичное следствие того, что мы проспали… ну, это не революция, но это мощное очень было событие – создание беспилотных систем, как разведывательных, так и огневых, боевых. После чего, когда мы проспали, у нас стали заниматься беспилотием все, кто только может. Проблема сейчас в том, потому все этим занимаются. Это тоже нехорошо. Мы собираемся проводить в рамках фонда перспективных исследований крупное мероприятие, крупную конференцию, которая должна сузить рамки поиска и определить головных разработчиков беспилотных систем, как информационных, так и боевых – это будет в течение этого года – если не ошибаюсь, по-моему, в сентябре мы собираемся. Я вас обязательно приглашу туда. В целом что такое беспилотник? Это полезная нагрузка, прежде всего, и система управления. Вот две вещи. Потому что, еще раз говорю, можно любой вертолет или любой самолет просто называть беспилотником, но просто надо оттуда пилота высадить и создать систему управления дистанционную и подумать, что он будет нести. Или камеру для съемок и передачи в режиме реального времени, или оружие. Поэтому мы разберемся, думаю, до конца этого года с ведущими нашими производителями и, конечно, беспилотные системы будут обязательно, но… я вас хочу попросить… беспилотник это не летающий аппарат, беспилотник – это все, это любая техника, это даже может быть экипажная боевая бронированная техника с элементами беспилотника в случае, если экипаж поврежден там, ранен в результате столкновения и его надо эвакуировать с поля боя – тогда мы должны включить систему беспилотного управления этим… и вывести его из сектора огня. То есть, это более серьезная, глобальная проблема – это не только там летающий какой-то планер, это проблема системы управления, проблема защищенного канала передачи информации и проблема выбора конкретной полезной нагрузки.