«Стрельцы». Художник С.В. Иванов

16 февраля 1571 года царь утвердил написанный воеводой Михаилом Воротынским «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе»

Согласно традиционному словарному определению «воинский устав — свод правил, регулирующих какую-либо отрасль жизни и деятельности Вооруженных сил». Из чего совершенно очевидно следует, что, пока нет самих вооруженных сил, то есть регулярной армии, нет и воинского устава. А значит, появление документа, регламентирующего деятельность армии, возможно только когда есть сама армия. Получается, что точкой отсчета документальной истории русской армии — или по крайней мере русской пограничной стражи — нужно считать 16 февраля 1571 года. Именно в этот день русский царь Иван IV Грозный утвердил первый в российской истории воинский устав. Назывался он «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» и пусть коротко, но всеобъемлюще описывал правила формирования, деятельности и контроля над пограничной стражей Руси.

Надо сказать, что Ивану Грозному страна досталась в непростое время, и вопрос формирования регулярной армии был не просто насущным — от него зависело само существование Русского царства. Прежняя система поместного войска, зависящего от возможностей вотчинников и потому представлявшего собой довольно разношерстное и по вооружению, и по боевым навыкам сообщество, уже не соответствовала вызовам времени. То же касалось и существовавшей к тому времени системы пограничной стражи. Не случайно непосредственным поводом к появлению «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе» стали возмутившие Ивана Грозного события осени 1570 года. Тогда от станичников, которые несли дозорную службу на дальних, прежде всего южных рубежах Руси, поступило сразу несколько сообщений о продвижении в сторону Москвы крупных сил крымских татар во главе с ханом Девлет-Гиреем. Опасаясь повторения весеннего разорительного нападения крымчаков, Иван Грозный возглавил оборонительный поход, который, однако, закончился ничем: выяснилось, что станичники попросту солгали — то ли приняв старые следы крымского войска за новые, то ли по другой причине.

Потратив вторую половину осени и весь декабрь на выяснение причин обмана, 1 января 1571 года, как сказано в летописи, «приказал государь, царь и великий князь Иван Васильевич, всеа Pycии боярину своему князю Михаилу Ивановичу Воротынскому ведати станицы и сторожи и всякие свои государевы полские службы». Говоря современным языком, Иван Грозный велел Михаилу Воротынскому — одному из самых опытных и известных воевод — провести ревизию системы пограничной стражи и дальнего обнаружения и привести ее в соответствие современным условиям. За что князь и взялся со свойственной ему энергией. Уже через неделю, как сообщает летописец, «по государеву, цареву и великаго князя приказу боярин, князь Михайло Иванович Воротынской говорил государевым словом в Розряде диаком Ондрею Клобукову с товарищи, что ему велел государь ведати и поустроити станицы и сторожи и велел доискатись станичных прежних списков». А пока готовили списки и Воротынский их изучал, по всем южным рубежам России был отправлен приказ местным воеводам и станичным головам (то есть начальникам над станицами — дальними дозорами из числа воинов приграничных городов-крепостей) срочно ехать в Москву на, как бы выразились сегодня, совещание.

«Земский собор».  Художник С.В. Иванов

Время для встречи было выбрано самое что ни на есть верное: по традиции, в течение всей зимы крымчаки не ходили в набеги, а значит, можно было безболезненно «обезглавить» на время пограничные рубежи. Тем более что засиживаться в Москве станичным головам и пограничным начальникам не дали: срок сбора был определен с середины января по начало февраля. А уже 16 февраля 1571 года результат московского совещания — тот самый «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» — представили на утверждение царю. Документ потому и получил такое название, что был результатом (то есть «приговором») обсуждения, которое вели бояре, отвечавшие за станичную и сторожевую службу.

Начинался этот «Приговор» с такого текста, описывавшего историю его создания и основные задачи: «Лета 7079 Февраля в 16 д. по государеву, цареву и великаго князя Ивана Васильевича всеа Pycии приказу, боярин, князь Михайло Иванович Воротынской приговорил с детми боярскими, с станичными головами и с станичники о путивльских, и о тульских, и о рязанских, и о мещерских станицах и о всех украинных о дальных и о ближних и о месячных сторожах и о сторожех из котораго города к которому урочищу станичником податнее и прибыльнее ездити, и на которых сторожах и из которых городов и по скольку человек сторожей на которой стороже ставити, которые б сторожи были усторожливы от крымские и от ногайские стороны, где б было государеву делу прибыльнее и государевым украинам было бережнее, чтоб воинские люди на государевы украины войною безвестно не приходили, а станичником бы к своим урочищам ездити и сторожам на сторожах стояти в тех местех, которые б места были усторожливы, где б им воинских людей мочно устеречь».

Дальше шел собственно устав, то есть свод правил, определявших новую пограничную службу Руси. Главной ее задачей становилось создание и поддержание системы раннего предупреждения о нападении, чтобы «государевым украинам было бережнее, чтоб воинские люди на государевы украины войною безвестно не приходили». «Боярский приговор» также упорядочивал ведение пограничной службы, определял организацию, обязанности, места размещения и сроки выставления сторожевых застав («сторóж») и дозорных подвижных отрядов («станиц»). Где, как и каким сторожам и станицам надлежало размещаться, оговаривали приложения к «Боярскому приговору» — так называемые росписи. Согласно им на русских рубежах должны были действовать 73 сторожи, которые объединялись в дюжину сторожевых зон: «донецкие сторожи», «путивльские ближние сторожи», «сторожи из украинных городов», «мещерские сторожи» и т.д.

Примечательно, что «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» был, по сути, универсальным воинским уставом. Помимо определения системы организации службы, он содержал и указания по ее несению, и элементы того, что можно назвать боевым уставом, и даже прообраз устава дисциплинарного. Так, «Приговор» устанавливал меры наказания за ненадлежащее выполнение служебных обязанностей. Были они весьма суровыми: «А которые сторожи, не дождався собе отмены, с сторожи съедут, а в те поры государевым украинам от воинских людей учинитца война, и тем сторожем от государя, царя и великаго князя быти кажненым смертью». Если же смена не поспевала вовремя (срок каждой сторожи определялся в 15 дней), то с виновников опоздания взимался солидный штраф: «А которые сторожи на сторожах лишние дни за сроком перестоят, а их товарищи на обмену в те дни к ним не приедут, и на тех сторожех за ослушание имати тем сторожем, которые за них через свой срок лишние дни перестоят, по полуполтине на человека на день».

По объему первый воинский устав пограничной службы России — и первый русский воинский устав вообще — был невелик: всего-то 14 рукописных листов, если не считать «Росписей». Чуть позже, 18 и 21 февраля и 5 марта 1571 года, были приняты дополнившие «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» еще три боярских приговора общим объемом 13 листов: «О Путивльских севрюках» (подряжавшихся на пограничную службу на Дону наемных воинах из Северской земли, нынешней Черниговской области), «О назначении мест, где стоять головам в поле» и «О выплате жалованья и возмещении убытков за сторожевую, станичную и полевую службу». Но эти 27 листов заложили основу настоящей системы пограничной службы, а если смотреть шире, то и системы русской регулярной армии вообще.

Сергей Антонов