Изобретение концлагеря: как испанцы и американцы опередили нацистов

Фарид Мамедов

У поражения один родитель, у победы много, а у любого массового изобретения — заколебёшься искать. К примеру, концлагеря ассоциируются с нацистами, а придумали их, как считается, англичане во время англо-бурской войны. Что, строго говоря, неверно. «Отцов» у такой «полезной» инновации было много, и далеко не все они говорили на английском.

Кубинский метод Вейлера

Куба. Остров свободы. Но это сейчас, а чуть больше столетия назад это была самая ценная испанская колония. К несчастью для метрополии, кубинцы не испытывали тёплых чувств к Испании и бунтовали весь XIX век.

Очередной бунт закончился формированием в 1895 году национального правительства и созданием сорокатысячной революционной армии. Это страшно огорчило лучших людей острова.

Представьте, вы весь такой красивый богатый помещик, сидите у себя на асиенде (исп. hacienda — «имение», «поместье»), как вдруг из кустов вылезают какие-то кампесинос (исп. campesino — «крестьянин») и начинают грозно шевелить усами. И всё, накрылась афтепати медным тазом: плантацию сожгут, вас повесят, а что сделают с семейством — лучше не думать.

Лучшие люди острова немедленно потребовали у Мадрида навести «закон и порядок». Но с этим как-то сразу не задалось. Посланный генерал Арсенио де Кампос натурально огрёб люлей, а вывоз основного колониального товара — сахара — упал до самой низкой отметки.

В Мадриде грязно выругались и выпустили Мясника.

Мясник — он же Валериано Вейлер-и-Николау, будущий военный министр от Либеральной партии — оказался очень толерантным человеком. Ему было совершенно без разницы, чьё восстание утопить в крови. Обычно Валериано действовал по принципу «боженька на том свете разберётся, кто тут мятежник, а кто лоялист».

«Ихо де пута (исп. hijo de puta — „сукин сын“)», — сказал генерал, увидев кубинский бардак. Если всех убить, кто работать будет? Пришлось Мяснику поступиться принципами. Стал он думу думать и к 16 февраля 1896 года надумал три воззвания, в которых изложил «стратегию по реконцентрации».

Суть стратегии была следующей. Во-первых, любые действия, которые подрывали авторитет Испании, объявлялись мятежными. Во-вторых, любая мятежная деятельность — а уж тем более материальная или агитационная поддержка мятежников — каралась смертью. В редких случаях — каторгой и заключением.

В-третьих, население нескольких мятежных провинций, а также районов, примыкающих к крупнейшим городам страны, выселяли в специальные «лагеря по концентрации». Или просто — в концлагеря.

Первыми туда попало население провинций Пуэрто-Принсипе и Сантьяго-де-Куба. Вскоре всю Кубу поделили на сектора, которые ограничивали военные дороги. Недовольных выселяли в концлагеря секторами.

Кубинцы перешли к партизанским действиям…

Вейлеру не нужно было придумывать свой «план Ост». В необорудованных лагерях не хватало бараков для проживания и отсутствовали источники чистой воды. Снабжали их по остаточному принципу. За два года из согнанных туда 400-600 тысяч кубинцев погибли более ста тысяч.

Ещё несколько лет такими темпами, и Вейлер бы задавил партизан. Но ему не повезло. На севере располагались США, которые очень внимательно следили за действиями Мясника.

Отцы-сенаторы в Вашингтоне уже устали толсто намекать гражданам, что государству срочно требуется жизненное пространство в Карибском море. А тут испанцы сами дали повод вмешаться!

В 1898 году с криками о свободе для всех колониальных народов США объявили войну Испании — первую войну империалистической эпохи.

Но главное — американские военные познакомились с методами Вейлера и вскоре их применили.

Архипелаг не ГУЛАГ

Если уж вы решили стать империалистом, действовать надо быстро и жёстко. Это США умели. С Кубой у них в 1898 году проблем не возникло. Острова были под боком — можно мигом доставить туда войска. Другое дело — Филиппины.

Архипелаг располагался у чёрта на рогах и состоял из сотен островов. Вытеснить испанцев было легко, а вот удержать колонию в своих руках — сложно.

К удивлению американцев, дикие туземцы не мечтали посадить себе на шею очередного хозяина.

Трудности перевода родственники «дяди Сэма» решили дипломатично: начали военную оккупацию острова.

Для завоевания Филиппин американцы взяли 65 тысяч солдат, пару генералов времён гражданской войны, прославившихся беспощадностью на поле боя, и одного Артура Макартура — батюшку того самого Дугласа Макартура, которого в 1942 году с Филиппин выгнали японцы.

Источником проблем стало местное национальное движение, которое к 1899 году сумело выставить испанцев на мороз и объявить себя самостийной республикой.

Поначалу руководители национальной филиппинской армии, включая президента Агинальдо, считали, что ничего нет лучше старой доброй европейской тактики. Полк налево, дивизия направо, держим шаг, штыки к бою, вперёд. Но с этим кунг-фу американцы быстро справились, буквально за полгода уничтожив основную часть армии националистов в прямом бою.

Дальше возник затык — филиппинцы перешли к партизанской войне. Быстро порешать дело с туземцами поручили Артуру Макартуру, который принялся прививать вашингтонскую культуру методами испанца Вейлера.

Поскольку Филиппины — архипелаг, страну не пришлось искусственно разграничивать. Любой участок выступающей из воды суши оказывался своеобразным сектором зачистки. Исключение сделали только для большого острова Лусон: его поделили на две зоны.

В мае 1900 года, сразу после назначения на должность командующего военными силами на Филиппинах, Макартур ввёл в стране «военное положение». Оно подразумевало принудительные депортации, убийства без суда и прочие радости военной оккупации. Кроме того, Макартур приказал начать процесс концентрации населения в городах и защищённых деревнях, контролируемых армией США и союзными частями, набранными из местных.

К июлю 1901 года, когда Макартура заменили на генерала Чаффи, страну уже аккуратно покрывали лагеря, где содержались сотни тысяч филиппинцев.

Казалось, уже ничто не могло превзойти зверства испанцев на Кубе — но вы плохо знаете американских генералов.

Часть территорий на Минданао и Лусоне просто выжгли дотла, а любого, кто отказывался переселяться, расстреливали на месте. Наконец, после удачного нападения партизан на гарнизон города Балангита на острове Самар, у американских военных просто сорвало резьбу.

Генерал Франклин Белл, командовавший 3-й отдельной бригадой на Южном Лусоне, загнал всё сельское население в концлагеря и сжёг на острове всю провизию, которую войска США не успели собрать за рождественскую неделю.

Генерал Джейкоб Смит, командовавший 6-й отдельной бригадой на острове Самар, приказал майору морпехов Уоллеру превратить остров в «ужасную пустыню» — сжечь всё, а население закрыть в концлагерях. Уоллера потом даже привлекли к военному суду. Но оправдали. Кто ж будет наказывать героя‑то?

4 июля 1902 года президент Теодор Рузвельт заявил, что мятеж завершился, хотя бунты вспыхивали ещё несколько лет. За два года в одних только концлагерях умерли более двухсот тысяч филиппинцев. Сколько погибло вообще — не известно до сих пор.

Смертоносная саванна

Нет пророка в своём отечестве, нет! В 1896 году британский полковник Чарльз Коллуэлл написал книгу «Малые войны, их принципы и методы», где советовал выселять население в закрытые зоны. Её посчитали второразрядной литературой. После англо-бурской войны о книге вспомнили, перечитали и очень удивились. Но пока что опередивший своё время военный теоретик прозябал в безвестности.

Шёл март 1900 года. Паровой британский каток имени фельдмаршала Робертса грозился окончательно раздавить военные силы бурских республик и взять Преторию.

Такого облома буры никак не ожидали. Англо-бурская война поначалу складывалась в их пользу. Руководство даже не представляло себе, что замена британского командования в январе 1900 года быстро изменит ситуацию.

Пораскинув мозгами, буры перешли к партизанской войне. В июне 1900 года они взорвали железные дороги вокруг захваченной британцами Претории. Город оказался в кольце осады.

Бурские стрелки

В британском штабе 16 июня выпустили приказ, в котором возложили ответственность за действия партизан на местное население. И все сразу поняли, что коли есть крест, то и гвозди тоже скоро найдутся. В середине июля буров стали выселять в пустыню.

К концу месяца новость достигла ушей британских политиков. «Да мы же повторяем политику Испании на Кубе», — возмущался в парламенте Дэвид Ллойд Джордж, будущий премьер. Тогда он ещё был антиимпериалистом. Это потом, когда Дэвид стал известным, он переобулся в прыжке и начал настырно лезть в любую точку мира защищать «британские интересы».

В августе веское слово сказала пресса: довольно жертв, по отношению к бурам надо использовать метод Вейлера на Кубе!

Никто не оспаривал первенство испанского генерала на это изобретение.

Но военные не торопились. Они постепенно освобождали города и зачищали территории. Война, казалось, вот-вот закончится.

Что сделали буры, имеющие 10-12 тысяч бойцов против 250-тысячной армии, лишённые припасов, патронов и лошадей? Вместо того, чтобы сдаться, они перенесли войну на территорию британской Капской колонии. После чего новый главком британцев, Горацио Герберт Китченер, сознательно выбрал кубинскую стратегию Вейлера.

К её воплощению он подошёл с чисто имперским размахом. Территорию военных действий разбили на сектора и разметили границы колючей проволокой. Построили блокгаузы, в которых разместили войска. За последующие два с половиной года войны возвели восемь тысяч блокгаузов, а протяжённость границы составила шесть тысяч километров. Всё население внутри секторов — не важно, буры там или африканцы — сгоняли в концлагеря.

Ответственность за содержание концлагерей Китченер бодро возложил на гражданские власти, у которых не было ресурсов. Очень скоро начался мор.