Борьба Украины за Крым порой напоминает козни деревенского пьянчужки-тунеядца, от которого жена ушла к соседу — к мужику хозяйственному и неплохо зарабатывающему. Пьянчужке приходят в голову самые невероятные планы возврата неверной супруги — то провода перережет, и у новой пары все потечет в холодильнике, то поставит свой трактор перед воротами, чтоб затруднить выезд соседского джипа, то просто орет матом через забор.
Своим собутыльникам брошенный муж объясняет, что в его, казалось бы, спонтанных и отчаянных поступках на самом деле скрыт тайный план. Заключен он в создании неудобств для новой семьи, после которых жизнь с новым супругом станет для женщины невыносимой, и она неизбежно вернется к прежнему. С повинной.
.jpeg)
Друзья-алкоголики тоже не видят подвоха в таком расчете, напротив, план вызвать у бывшей жены жгучее желание вернуться в семью путем брутальных и запоминающихся мер воздействия кажется им почти идеальным. Их фантазия разыгрывается, предложения, одно интереснее другого, сыплются на брошенного мужа, побуждая его к решительным действиям.
Поджечь соседский дом — красиво. Взорвать — еще лучше. Никуда она не денется — прибежит и будет умолять впустить обратно. После взрыва-то.
Но алкоголь чаще всего не позволяет правильно соотнести придуманную месть с ее последствиями. Взрыв или поджог, конечно, не могут остаться незамеченными, но вряд ли побудят женщину к осознанию своего грехопадения. Трезвый человек понял бы, что бывшая жена лишь убедится, что приняла верное решение, когда решила уйти от неадеквата, к тому же пьющего. Но только не наш алкоголик. Он сделает прямо противоположные выводы.
«Рукотворный кризис продлится как минимум до нового года, в течение которого у Киева будет возможность заставить Москву по-новому взглянуть на целую палитру межгосударственных проблем, — рассуждал месяц назад некто Дмитрий Рясной. Он объяснил, чего ради Мустафа Джемилев со своими единомышленниками обесточил родной полуостров: — Базовая идея Джемилева — использовать энергетический рычаг для включения вопроса о деоккупации АРК в повестку дня Контактной группы по урегулированию ситуации на востоке Украины».
Обратите внимание: в этой совершенно нелогичной цепочке рассуждений, где явно не хватает нескольких важных звеньев, Дмитрий Рясной не видит нестыковок. Как взрыв ЛЭП мог повлиять на нормандскую четверку и заставить ее пересмотреть ранее достигнутые договоренности, журналист не объясняет. Может быть, Петр Порошенко во время очередной встречи с Владимиром Путиным, Ангелой Меркель и Франсуа Олландом должен был использовать этот мощный энергетический рычаг?
Я представляю, как украинский президент, вальяжно развалившись в кресле, одаривал бы собравшихся своей полуулыбкой, излучая уверенность. Взорванные опоры и овощная блокада мигом бы изменили расклад сил за столом переговоров, на Петра Порошенко сильные мира сего смотрели бы уже не как обычно — как на нашкодившего котенка, а как на пожилого усталого льва, заглянувшего к ним на огонек после знатной охоты в своей саванне.
И этот преобразившийся Петр Порошенко, которому Мустафа Джемилев и «Правый сектор» подарили такой сильный козырь, конечно, произвел бы неизгладимое впечатление на остальных.
Наверное, Франсуа Олланд, выслушав угрозы украинского лидера и дальше блокировать полуостров, сказал бы испуганно Путину: «Владимир Владимирович, давайте включим вопрос о деоккупации Крыма в минские соглашения, а?» Потому что всему миру вдруг стало ясно, что слова Петра Порошенко не расходятся с делом — раз пообещал загнобить крымчан, значит, так и сделает. И Ангела Меркель бы жалобно подхватила: «Ну, что вам стоит? Они ж опоры взрывают!»
Владимир Путин, стараясь скрыть отчаяние, чуток похорохорился бы и ответил усталому льву Петру Порошенко и его франко-германским перепуганным друзьям: «Ну, раз так, то конечно. Забирайте Крым обратно».
Вот, оказывается, какой был план.
А мы-то удивляемся, почему на Украине к блокаде полуострова отнеслись так серьезно, почему родилась широкая общественная дискуссия, которая не прекращается по сей день. Поверженные столбы стали символом влияния страны на геополитику, важной составной частью обретения ею собственной значимости.
Но, как я и говорил вначале, эффект получился обратным: бывшая супруга лишь покрутила пальцем у виска и отвернулась. Теперь у нее другие проблемы.
Лучшие украинские умы изучили плодоовощной рынок, сравнивая цены в Херсоне и Симферополе в разные периоды времени. Они долго ждали, когда крымчане попросятся обратно под гнетом неподъемных расходов. Но пришли к неожиданным для себя выводам: в Крыму все подешевело. Причем, именно после блокады.
«Нежданна» — рынок в Херсоне, «Привоз» — в Симферополе.
Все как обычно: планируется одно, а получается другое. Но даже этот прямо противоположный результат не смущает креативно мыслящих украинцев. Они готовят новые каверзы, имея про себя свою думку.
Украина, так старавшаяся обратить на себя внимание, сегодня пытается понять, почему у нее ничего не вышло. Но так и не догадалась, что в какой-то момент любовь, даже если она когда-то и была, окончательно превратилась в ненависть. И виновата в этом сама Украина.