За российским пилотом охотились иностранные спецподразделения, оснащенные современным оборудованием для пеленга

«Летчик профессионально сработал, выполнил все требования для таких случаев: отошел от места приземления, замаскировался и ждал поддержки». Такими словами эксперты оценивают прошедшую в Сирии операцию по спасению штурмана сбитого Турцией Су-24. Группе поиска и спасения пришлось столкнуться с серьезными трудностями.

Охоту на российского штурмана бомбардировщика Су-24, сбитого над территорией Сирии турецким истребителем, вели боевики с современным оборудованием для пеленга, сообщил официальный представитель Министерства обороны генерал-майор Игорь Конашенков.

«Хочу подчеркнуть: кроме нашей группы поиска, в данном районе также активно вели охоту за российским пилотом боевики и еще ряд других подразделений, оснащенных современным специальным оборудованием для пеленга», — сказал он.

Конашенков напомнил, что операция по поиску и спасению российского пилота в ночь с 24 на 25 ноября продолжалась более 12 часов. «Все подробности этой операции, по понятным причинам, мы озвучивать не можем», — подчеркнул представитель российского военного ведомства.

Ранее источник РИА «Новости» сообщил, что операция по поиску экипажа сбитого российского Су-24 началась уже через 15 минут после известия о потере самолета. «Квадрат был отмечен — это между вершинами Дурин и Туркман. Там сейчас идут активные боевые действия. К предположительному месту крушения были отправлены три вертолета», — рассказывал он.

«Спасательная группа российской морской пехоты, вступив в бой, прорывалась к месту нахождения пилота. Несколько групп сирийского спецназа, вступив в прямое боестолкновение с моджахедами, прикрывали спасательный отряд одновременно с трех сторон», — рассказал источник.

Штурман, по его словам, укрывался от боевиков и находился на линии фронта, где шли бои между сирийской армией и террористами. При этом в начале поисково-спасательной операции боевики открыли огонь по прибывшим вертолетам сразу с нескольких сторон, рассказал источник.

«Достигнув точки, вертушки были на низкой высоте, по ним открыли сильный огонь. Две машины вернулись. Одна приземлилась в той местности. В ней была спасательная группа — 12 человек. Сирийские военные вовремя среагировали и под огневым прикрытием вывели группу из-под удара», — сообщил источник. По его словам, три бойца сирийского спецназа, прикрывавшего российскую поисково-спасательную группу, в ходе этой операции получили ранения.

Накануне глава Минобороны оценил операцию по спасению штурмана как успешную и поблагодарил «всех наших ребят, которые с огромным риском работали всю ночь».

«Вы сейчас знаете, что это были турки, которые сбили и, собственно говоря, готовили засаду, — возразил на критику в интервью газете ВЗГЛЯД военный эксперт Владислав Шурыгин. — А на тот момент у людей самолет пропал с экрана, никакой информации о перехвате еще не было. Они сразу выслали поисково-спасательную группу, потому что самолет мог просто упасть, все что угодно могло быть. А уже на подлете выяснилось, что это район, занятый боевиками. Но люди все равно пошли спасать летчика. Ну да, попали под обстрел».

«Алгоритм спасения понятен: летчик приземлился и дает о себе знать. После этого он выключает все системы и уходит с этой точки, потому что, естественно, его по сканеру отслеживают и пытаются его поймать. А дальше уже — охотник и жертва, успеют ли поймать. Спецназовцы его пытаются найти. Тут уже кто успеет первым», — продолжил он.

«Летчиков обучают этому, плюс у каждого человека есть инстинкт, он играет главную роль. Приземлился — как можно быстрее уходи с этого места, дальше найди какую-нибудь щель, куда можно забиться. Если нет собак и местность пересеченная, может и повезти», — отметил Шурыгин.

«Легко рассуждать, сидя в кабинете, о тех людях, которые воюют, — заметил в интервью газете ВЗГЛЯД зампредседателя центрального совета Союза десантников России гвардии полковник Валерий Юрьев. — Хотелось бы, конечно, чтобы потерь избежали, но война такая штука, где все не предусмотришь». Он не увидел недостатков в организации поисковой операции.

По его словам, если поисковая группа входит в боевое соприкосновение с противником, командир принимает решение исходя из обстановки: уничтожить боевиков или обойти их. «У летчика имеются сигнальные средства, передатчик „Комар“, который передает сигнал, засекающийся специальными средствами. Вертолеты огневой поддержки идут первыми. Они могут открывать огонь по месту вероятного расположения противника. Если по ним открыли огонь, вертолеты или делают посадку, или уходят из зоны поражения, а Ми-24 обрабатывают тот район. Если сопротивление они сломить не могут, они уходят в сторону и вызывают авиацию, наносят более мощное поражение по району, откуда противник воздействует, потом повторно туда летят», — рассказал офицер. Он усомнился, что у боевиков в районе действия российской авиации есть средства, способные перехватить сигнал передатчика «Комар», и они, скорее всего, искали летчика в том месте, где он приземлился.

«Летчик сам профессионально сработал, выполнил все требования для таких случаев: отошел от места приземления, замаскировался и ждал поддержки», — сказал Юрьев.

Шансы на успех операции в подобных случаях он оценивает в 50%. «В Афганистане и Чечне бывали всякие варианты. Бывало, что успешно забирали летчиков, а бывало, что подбивали тех, кто шел на спасение. Они действовали по стандартной схеме. Вылет в предполагаемый район падения через 15 минут — это достаточно оперативно», — заключил Юрьев.