Ростислав Ищенко. Украина войдёт целиком в состав России

Стратегический план Путина

Подходящий к логическому завершению процесс создания регулярной армии Новороссии и ликвидация атаманщины, а также постепенное выстраивание более-менее работоспособной управленческой структуры региона актуализировали вопрос о дальнейшей судьбе ДНР и ЛНР. Именно в это время заметно активизировались адепты секты «Путинслил». Надо всеми фибрами души ненавидеть Путина, чтобы даже признаваемый самими алармистами процесс переформирования ополчения в армию трактовать как слив Новороссии. Ничем, кроме иррациональной ненависти к российскому президенту, невозможно логически непротиворечиво объяснить позицию российских патриотов-алармистов, считающих вслед за украинскими нацистами, что Путин виноват во всём просто потому, что виноват.

Было бы желание слить Новороссию, её давно бы уже не было. В апреле-мае 2014 года, даже в августе можно было спокойно сказать: «Да, Крым спасли, а на остальных сил не хватило». И на волне патриотического воодушевления от возвращения Крыма общество спокойно проглотило бы отказ поддержать Новороссию. И никакой отставной полковник ФСБ, будь он Евгением Савойским, герцогом Мальборо, Бонапартом и князем Италийским, графом Суворовым-Рымникским в одном лице, с двадцатью своими коллегами, не сумел бы остановить армию (даже такую, как украинская) без прямой российской помощи. Невозможно, чтобы одно государственное ведомство поддерживало «справедливую борьбу Новороссии», а другое «сливало» бы её при полном непротивлении злу насилием со стороны президента. Легенды о вечно враждующих кремлёвских «башнях» хороши для любителей теории заговора, а также для того, чтобы морочить голову ЦРУ, политические же действия Кремля тщательно продуманы, иначе Россия просто не устояла бы перед американской мощью, ещё недавно значительно превосходившей возможности Москвы.

Тем, кого собираются слить, армии не создают. Это, однако, не значит, что в новороссийской проблеме отсутствуют скрытые смыслы, что судьба данного политического образования так уж безоблачна.

Во-первых, руководство любой страны (кроме Украины) действует в соответствии с определённым стратегическим замыслом (как бы ни глумились дилетанты над «хитрым планом Путина»). Тем более это очевидно в отношении российского руководства. Только неадекватный человек может искренне верить в то, что, пока американцы, не жалея сил, трудились над окончательной ликвидацией России как геополитической величины, Москва лишь иногда и вяло реагировала на слишком уж наглые выходки. И в результате США вместе с ЕС и НАТО, официально заявив своей целью разрушение России и отстранение Путина от власти, целый год не могут с Россией справиться. Стало быть, стратегический план, предусматривающий восстановление многополярного мира, у России был. И был давно. А вот тактические решения в рамках этого плана принимались ситуативно, что логично и правильно. Нельзя предусмотреть каждый следующий ход противника и каждую позицию в стратегическом плане. Развитие событий всегда требует оперативного реагирования. Это азбука политики и военного дела.

Во-вторых, вспомнив действия российских властей на украинском направлении (в том числе и до мятежа), мы можем примерно установить место Украины в стратегическом плане, а исходя из этого — прогнозировать и судьбу Новороссии.

России нужна вся Украина

Ещё в 2004 году было очевидно, что Москва борется за всю Украину. Иначе Новороссия могла бы появиться уже во время первого (ющенковского) переворота. В 2004 году вместо харьковского балагана, устроенного Добкиным в 2014-м, вполне успешно сработал Северодонецкий съезд депутатов всех уровней. Найти какого-нибудь «горлана, главаря» и раскрутить его при помощи российских СМИ не было проблемой. Остальное дело техники, тем более что тогда по стране ещё не разгуливали вооружённые банды неонацистов, власть в Киеве не могла быть легитимирована без «третьего тура» выборов и силовых аргументов против Юго-Востока столица и Западная Украина не имели.

Ситуация 2004 года принципиально отличалась от ситуации 2014-го лишь одним: политическую борьбу ещё не отменили, и сместить Ющенко и его режим было возможно мирным путём в результате выборов. Что позднее и произошло. Следовательно, не было необходимости в создании на востоке военной базы сопротивления Киеву. Стремления Януковича и компании к политическому реваншу и их вынужденной ориентации на пророссийский электорат, единственно способный вернуть их во власть, оказалось достаточно.

В ходе противостояния с ЕС по вопросу соглашения об ассоциации Москва боролась за всю Украину. Иначе не было бы смысла оказывать жёсткое экономическое давление на режим Януковича, демонстрируя ему уже в августе 2013 года, что случится после подписания соглашения об ассоциации с ЕС. Ведь развал Украины и неизбежные страшные экономические последствия (Янукович не Яценюк, ему бы Запад не дал даже того, что даёт Яценюку) были гарантированы. Тем более что именно города Юго-Востока, намертво связанные с местной промышленностью, первыми ощутили бы плачевные результаты и так ненавистного им соглашения об ассоциации.

Наконец, после февральского переворота 2014 года Москва продолжала и продолжает бороться за всю Украину. Крым были вынуждены занять не потому, что местные русские «русее» тех, что в Донецке или в Харькове. И не потому, что Крым восстал. Восстал Харьков, а крымское руководство, отличавшееся выдающейся сервильностью по отношению к официальному Киеву (если не считать полузабытый и неоднозначный период президентства Мешкова), готово было слить полуостров хунте без всяких условий. Но в Крыму стоял Российский флот, и бандеровцы ехали туда не для того, чтобы резать русских активистов, а чтобы спровоцировать флот на стрельбу. Тогда главная задача — втянуть Россию в вооружённый конфликт на Украине — была бы решена. Вот потому-то Крым и пришлось спешно перевести в статус российской территории, и теперь уже киевская хунта, попробуй она прорваться через Перекоп, стала бы агрессором, посягнувшим на российскую землю. США и ЕС могут не признавать присоединение Крыма к России де-юре, но де- факто это — российская земля, и с этим все должны считаться.

В общем, все действия России в ходе развивающегося последнее десятилетие украинского кризиса, свидетельствуют о намерении Москвы интегрировать Украину в свой евразийский проект не по частям, а целиком. До переворота 2014 года речь шла о том, чтобы Украина стала одной из важнейших составных частей Таможенного союза, а затем и ЕАЭС. То есть Россия надеялась на установление и укрепление в Киеве дружественного политического режима, который начал бы реализовывать политику взаимовыгодного экономического сотрудничества. Прямое политическое подчинение Киева не предусматривалось, как не предусматривается политическое подчинение Москве Минска или Астаны. Просто экономическая и военная мощь, а также географическое положение России (чья территория является связующим звеном всей Евразии) однозначно делают её локомотивом постсоветской интеграции. Да и культурное единство проекта обеспечивается Россией. Казахи с армянами не по-украински говорят, а по-русски.

Рерусификация Русского мира

После переворота говорить о восстановлении какого-то украинского государства было бы слишком оптимистично. Во-первых, необходимо установить внешнее управление для проведения денацификации. Во-вторых, необходим иностранный военный и полицейский контроль для разоружения нацистских боевиков и бандитов. В-третьих, восстановление экономики займёт слишком много времени и потребует огромных инвестиций. Вкладывать заоблачные деньги в чужую экономику, да ещё не имея никаких гарантий, что через пару лет в Киеве вновь не установится какой-нибудь необандеровский режим, было бы непростительным прекраснодушием.

Итак, Украина нужна России вся, целиком. В противном случае возможности очистить от бандеровцев Новороссию полностью, даже в границах восьми областей, уже были бы использованы. Украина не может войти в состав интеграционных евразийских проектов в качестве самостоятельного государства, поскольку этого государства нет, а на его восстановление необходимо потратить слишком много времени, сил и ресурсов. Значит, у неё остается единственный вариант — интегрироваться в евразийское пространство как часть России.

Конечно, сейчас на Украине развита русофобия, 40–50% населения считают Россию врагом. Но не стоит забывать, что это в большинстве своём русские люди, оболваненные враждебной пропагандой. Украинец — термин, имеющий территориальную привязку. С этой точки зрения, рязанец — тоже не русский. Он говорит по-рязански, носит рязанскую одежду. У него своя рязанская история, и в этой истории Рязань не раз бывала не в ладах и с Владимирским великим княжением, и с Москвой.

В общем, русских людей, даже частично де русифицированных, необходимо ре русифицировать. Иного выхода нет. Империя, разбрасывающаяся территориями, населёнными коренным имперским государство образующим этносом, только потому, что часть этого этноса оказалась в плену нацистской пропаганды, подрывает собственную базу. Но если лукашенковская Белоруссия, при всей своей русскости и экономической зависимости от России, всё же способна существовать как самостоятельное государство, и поэтому процесс её реинтеграции в Русский мир, очевидно, будет серьёзно растянут во времени (а конкретные интеграционные механизмы предусмотрят максимально возможную степень самостоятельности), то Украина свои возможности самостоятельного государственного развития исчерпала. Собственными силами из того хаоса, в который она оказалась ввергнута своими правителями, ей не выбраться.

Более того, любой сохранившийся кусок самостоятельной Украины будет враждебен Русскому миру и будет создавать проблемы России, ЕС и российско-европейскому взаимодействию. Врага на пороге оставлять нельзя. По сути, у России нет альтернативы включению украинской территории и оставшегося населения в состав собственно государства Российского. При этом возможно, что какие-то окраинные западные территории могут отпасть и быть присоединены к территориям европейских соседей (чтобы последние не слишком возмущались), но похоже, что на данном этапе российское руководство рассматривает раздел Украины как нежелательный.

Заявления Кремля и Смоленской площади о приверженности идее внеблоковой федеративной Украины (в старых границах, но без Крыма) являются данью дипломатическим условностям, а не реальным планом. Кто может заставить жить в одной стране население Донбасса и галичан, развязавших против Донбасса гражданскую войну? Чтобы страна вновь не оказалась втянута в кровавый гражданский конфликт, в ней надо содержать экспедиционный корпус, разъединяющий враждующие стороны. Фактически, чтобы сохранить Украину, ее необходимо оккупировать.

Не уверен, что в Кремле уже точно решили, где должна пройти западная граница России после урегулирования украинского кризиса, с Галицией или без неё, но даже и с ней особых проблем не предвидится. Во-первых, галичане легко и с удовольствием подчиняются силе, так что они ещё будут самыми активными денацификаторами (любят они всякие люстрации проводить). Во-вторых, сейчас Украиной управляет самая националистическая из возможных властей. Может быть ещё националистичное, но это уже не будет централизованная власть, а сброд махновских «республик». Следовательно, в данный момент галицийский национализм упирается в логическое противоречие — «патриоты» у власти оказываются хуже «преступного режима». К моменту свержения «патриотов» среднестатистический галичанин согласится с тем, что украинцы сами собой управлять не могут, так что пусть уж кто-нибудь со стороны правит. А поскольку Запад оказался не способен принять на себя ответственность за Украину, остаётся только Россия. В-третьих, галичане утешатся тем, что ездить на заработки в Тюмень (для газовиков) и на стройки Подмосковья (для основной массы) будет намного проще, чем сейчас. В общем, самой большой проблемой может оказаться массовое вступление галичан в «Единую Россию».

Временный проект?

Но для интеграции в Россию всей Украины некая Новороссия нужна не больше, чем для создания единой федеративной внеблоковой Украины, то есть не нужна вовсе. Зачем создавать не пойми какую Новороссию, коли Харьков и Донецк, Одесса и Днепропетровск спокойно интегрируются в Россию областями? Кроме того, если создать некое новороссийское государство, то в скором времени в нём возникнет своя политическая элита, желающая с России побольше получать и поменьше давать; затем родится идея древней новороссийской нации — надо же чем-то оправдывать существование новороссийского государства. В конце концов Россия получит за свои деньги новую Украину на своих границах, только под названием Новороссия. И начинай сначала…

Думаю, что именно пониманием временности, даже кратковременности проекта Новороссии объясняется тот факт, что за исключением структур, необходимых для ведения эффективных военных действий, остальные государственные органы как-то создать здесь «не получается». Всё остается в рамках ДНР/ЛНР, то есть, по сути, на областном уровне. А широко разрекламированный некогда парламент Новороссии под руководством Олега Царева так и остался декоративным органом, практически ни на что не влияющим и ничего не значащим. Этим же вызваны и критикуемые многими назначения на руководящие должности в республиках людей не очень авторитетных, зато легко управляемых. Зачем создавать государственные структуры, если вскоре их придётся ликвидировать? Зачем комплектовать руководящие кадры Новороссии компетентными амбициозными специалистами, если длительное существование Новороссии не предусмотрено? Необходимы люди, которые безропотно уйдут в назначенный час и не начнут бороться за сохранение новороссийской квазигосударственности, вставляя старшим товарищам палки в колеса.

Какова же роль сегодняшней Новороссии?

Во-первых, как уже было сказано, она организует очаг сопротивления хунте на украинской территории. Во-вторых, она формирует освободительную армию, способную совершить поход на Киев и дальше, как только хунта начнёт сыпаться, а она начнёт. В-третьих, должен же кто-то подать заявку на вступление в Россию от имени всей Украины. Не по областям же её принимать?..

Итак, освобождение Украины от нацизма производят формально украинские войска. Армия Новороссии — такая же сторона гражданской войны, как и армия Киева, следовательно, речь идёт не о внешнем вторжении, а о внутренней борьбе. Победитель в гражданской войне легитимируется уже самим фактом победы, дополнительная легитимация ему не нужна. Новое украинское правительство имеет право на любой внешнеполитический выбор. При этом решение о восстановлении государственного единства Украины и России можно будет подать как вынужденное, вызванное состоянием гуманитарной катастрофы, в которую погрузил Украину нацистский режим, и невозможностью своими силами справиться с его последствиями. Кстати, самим нацистам и их пособникам (тем из них, кто не успеет скрыться за пределами Украины) вхождение Украины в Россию также будет выгодно. Дело в том, что в России действует регулярное судопроизводство, а закон распространяет свою защиту на всех, независимо от идеологических предпочтений. Поэтому сторонники нацистов, не проливавшие кровь, а только «воевавшие» в социальных сетях, могут чувствовать себя в безопасности. А вот установление власти победителей в гражданской войне, которые напишут свои законы, а до тех пор будут руководствоваться «революционной целесообразностью» и вполне понятным после варварских обстрелов Донецка и Луганска, после одесской Хатыни и мелитопольского расстрела, после сотен замученных антифашистов чувством мести, может многим не понравиться.

Так что есть основания считать, что Новороссия — проект временный, рассчитанный на период гражданской войны и призванный обеспечить военную победу и международно-правовое обоснование ликвидации киевского неонацистского государства, без формального втягивания России в процесс. Уверен, что после победы армии Новороссии доказательств зверств киевского режима будет больше чем достаточно для того, чтобы мировое сообщество, в том числе пособники киевских наци из США и ЕС, признало новую власть законной и легитимной. А уж когда законная и легитимная власть решит, что русским Новороссии необходимо вернуться домой — в историческую Россию, возмущаться будет поздно.