Взыскать по-русски: решение московского суда обрушило акции итальянской компании

Санкционный щит разрушается — западным компаниям становится всё сложнее прикрываться «токсичностью» российских контрагентов и отказываться от выполнения контрактов. Ярким примером стала ситуация с итальянской инжиниринговой компанией, сорвавшей обязательства по строительству крупного завода удобрений в Ленинградской области. Отказ там объяснили санкциями, в расчете на то, что решение российского суда останется на бумаге. Но то, что мир изменился, стало ясно, когда акции холдинга просели на бирже. О том, как меняется правовая конъюнктура — в материале «Известий».

Деловые отношения как зеркало международных

Спор между российской компанией «Еврохим Северо-Запад-2» (дочка «Еврохима»), которая наняла итальянскую Tecnimont (группа Maire) для строительства завода удобрений в Ленинградскойобласти, стал новой точкой международного конфликта. Подрядчик взял авансы, начал работы, а затем, сославшись на санкции, фактически остановил проект. По версии истца, вместо добросовестного выхода из проекта — передачи документации, возврата средств и понятного плана завершения — последовали затяжки и споры по формальностям.

Арбитражный суд Москвы встал на сторону российского заказчика и вынес решение о солидарном взыскании значительной суммы с итальянской компании и ее «дочки» в России. Российская сторона говорит о готовности добиваться исполнения судебного решения не только в Москве, но и в дружественных юрисдикциях — там, где у иностранного подрядчика есть активы и контракты.

Кроме того, в конце ноября прокуратура Москвы воспользовалась своим правом вступить в процесс «для соблюдения баланса публичных и частных интересов», сославшись на президентские указы о мерах экономического характера и на то, что Италия с марта 2022-го в перечне недружественных стран (заявление есть в распоряжении «Известий»).

Фактически это — юридический водораздел: государство заявило, что предметом рассмотрения являются не только деньги конкретной компании, но и принципиальные гарантии исполнения обязательств перед российской промышленностью и финансовой системой.

Итальянцы настаивают, что российская сторона стремится «неправомерно» повлиять на курс акций Maire и фактически закрыть все кредитные линии компании. Так, 28 ноября ее котировки упали более чем на 7% в течение месяца, аналитики связывают это с нераскрытыми рисками иска, превышающего половину рыночной капитализации компанииВ интерпретации европейских юристов — это «агрессивная тактика», однако российская сторона считает, что это предусмотренная законом защита прав и законных интересов истца, а теперь и публичного интереса Российской Федерации.

Милан — Москва: эмоции против фактов

Случившаяся после российской волны процессуальных действий паника инвесторов Maire, по-видимому, стала неожиданностью для руководства холдинга, хотя речь идет о суммах, сопоставимых с его капитализацией. Итальянская сторона попыталась снять напряжение успокаивающими пресс-релизами и ссылками на параллельные процессы в Лондоне. Но пресс-релизы не отменяют вынесенного решения Арбитражного суда Москвы о взыскании 171,1 млрд рублей (включая убытки, неосновательное обогащение и проценты) и обеспечительных мер на имущество.

При этом в российском процессе фигурирует не только «Еврохим». По словам экспертов, участие прокуратуры означает, что вопрос поставлен шире — о дисциплине международных подрядчиков, о недопустимости «санкционного алиби» как предлога для неисполнения обязательств, о праве России добиваться исполнения собственных судебных актов за рубежом. И это уже не корпоративная, а государственная позиция.

Прецедент из ЮАР

Западные компании, которые не считаются с решением российского суда, игнорируют новую реальность. Южная Африка уже продемонстрировала, как российский судебный акт может быть признан и исполнен в стране БРИКС: громкая история с Google показала, что российские решения больше не ограничены национальными границами.

В ЮАР российская сторона добилась признания и исполнения решения российского суда против Google: местный Высокий суд разрешил взыскание и арест активов компании на территории страны, а апелляция подтвердила правомерность такого шага.

Эксперты подчеркивают — этот кейс стал ориентиром для БРИКС-юрисдикций: политическая риторика остается за скобками, на первый план выходит исполнимость и равенство сторон перед законом. Для западных компаний это означает, что российское решение можно игнорировать лишь в тех странах, где у них нет активов.

Для тех, кто работает на рынках Глобального Юга, это уже не гипотетическая возможность, а часть операционного риска — с реальными арестами активов, блокировками счетов и срывами поставок. Биржа также реагирует на эти сигналы, о чем недвусмысленно свидетельствует провал акций Maire на фоне решений российского суда. Фактически риск понимают и в самом Милане, судя по тому, как нервно звучат тезисы о «кредитных линиях» и «цене акций».

Лондонское арбитражное поле всё еще играет важную роль, но оно больше не единственное. Если российский суд вынес решение, у истца возникает право идти в дружественные юрисдикции с ходатайством о признании и исполнении. Судьи в странах БРИКС и шире — в «незападных» экономиках — смотрят на такие обращения не через идеологическую призму, сопоставляя объем обязательств и фактическую картину неисполнения.

Случиушийся прецедент также выступает вопросом престижа: Россия защищает на просто крупный химический проект, но исполнимость решений своего суда в мировом правовом пространстве.

«Санкционный зонтик» прохудился

Тезис европейских юристов понятен: санкции осложнили логистику, банковские расчеты, поставки оборудования. Но санкции — это не пункт контракта об освобождении от всех обязательств и не индульгенция на «заморозку» стройплощадки. Российская промышленная политика, закрепленная в нормативных актах после 2022 года, прямо исходит из необходимости защитить финансовую устойчивость и обеспечить реализацию стратегических проектов. Суд обоснованно учитывает эту рамку, когда оценивает поведение подрядчика, сорвавшего сроки и не обеспечившего добросовестного выхода из проекта. Именно поэтому обвинение в адрес истца, будто бы намеренно «обрушающего» акционерную стоимость Maire, звучит как подмена понятий: курс акций — производная от риска, а риск — производная от неисполненных обязательств.

Коммуникация Maire с рынком, судя по доступным материалам, до поздней осени обходила молчанием российские суммы и процессуальные решения. Это позволило на время сгладить колебания котировок. Но по мере того, как фактура российской юрисдикции становится публичной, инвесторы неизбежно переходят от эмоций к документам: к суммам взыскания, к обеспечительным мерам, к маршрутам потенциального исполнения. И тогда станет ясно, что попытка руководства Maire замолчать историю провалилась. Российская судебная система в последние годы выстраивает практику защиты от недобросовестных процессуальных ходов «за рубежом». Прецедент ЮАР против Google показывает: эта стратегия работает и воспринимается партнерами по БРИКС как нормальная часть правового сотрудничества, а не «политическое давление». Итальянская сторона может продолжать линию на замалчивание темы, но это не отменит вынесенного решения и не снимет рисков исполнения вне ЕС.

Российская сторона — и как истец, и как государство, заинтересованное в системной защите своих прав в международном правовом поле — дала понять, что вопрос будет доведен до логического конца: от резолютивной части решения в Москве — до его фактического исполнения там, где соприкасаются интересы Maire и юрисдикции Глобального Юга.

Также в тему...

С Латвией рассчитались за «Дом Москвы»