России придется победить Антанту

Фото: © AFP 2024 / HENRY NICHOLLS

«Нам обоим абсолютно ясно: Украина должна выиграть эту войну. Если Украина проиграет, мы все проиграем» — подобные слова звучат с Запада постоянно. Но в этот раз их написали главы МИД Великобритании и Франции Дэвид Кэмерон и Стефан Сежурне по очень показательному поводу: 120-летию Антанты. И эта привязка дает очень правильное измерение конфликту, разворачивающемуся в наши дни между Россией и Западом

У нас Антанту в основном воспринимают как Тройственный союз, состоящий из Великобритании, Франции и России, приведший к Первой мировой войне и катастрофе нашей страны. Но для Запада Антантой является именно франко-английский альянс — тогда, в начале XX века, он стал решающим шагом на пути к глобальной войне. В апреле 1904-го Париж и Лондон впервые за многие годы заключили соглашение, которое формально касалось разграничения сфер влияния и интересов в колониях, но все понимали, что на самом деле речь идет об изменении баланса сил в Европе и мире в целом. Две крупнейшие военные державы сближались не просто так — их беспокоила Германия. У немцев тогда не было планов силового подчинения Европы, но в Лондоне видели, что набирающая силу Германия потенциально становится для них опасным конкурентом, которому требуется не жизненное, но торговое и геополитическое пространство.

Которое Великобритания, держава номер один, вовсе не собиралась ей уступать или даже просто делиться им. Поэтому Германию нужно было остановить. Даже не Германию, а немцев — ведь второе немецкое государство, Австро-Венгрия, было в союзе с рейхом. Немецкая гегемония в Европе не стояла на повестке дня, но сама ее потенциальная возможность очень беспокоила англичан. Нужно было сбить Германию на взлете, и для этого идеально подходила Франция — извечный соперник англичан на континенте.

Французы жаждали реванша за 1871-й, хотели вернуть Эльзас и Лотарингию — и конкурировали с немцами не только в Европе, но и в колониях. Став союзником Франции, Англия получала гораздо большее, чем французскую армию: она получала возможность втянуть в антигерманскую комбинацию Россию. Ведь русские были союзниками французов еще с 1891-го, когда император Александр III заключил договор с республикой.

Англо-французское соглашение 1904-го само по себе не делало Россию участником Антанты, но спустя три года был заключено и российско-британское. Формально оно было посвящено разделу сфер влияний в Афганистане, Иране и так далее — но по сути сформировало трехстороннюю Антанту. С этого момента и начался обратный отсчет времени до мировой войны, интерес к которой на самом деле был только у Великобритании. Россия пыталась сохранить возможность выбора, но сложнейший клубок противоречий (в первую очередь на Балканах) и непоследовательность Николая II в отстаивании идеи русско-германского согласия не позволили это сделать.

Мы оказались втянуты в страшную войну, стоившую нам империи, династии и миллионов жертв, оказавшихся бессмысленными: мы не только не получили обещанного (включая проливы), но и потеряли свою страну, погрузившись в ад Гражданской войны. В которой Антанта уже пыталась действовать на нашей территории в своих интересах — вчерашнего союзника использовали, предали и забыли.

Поэтому сам термин «Антанта» имеет для нас однозначно негативный характер: франко-британское «сердечное согласие» было направлено против нас в Крымскую войну 1853-1855 годов и обернулось против нас в Первой мировой. И когда сейчас Кэмерон и Сежурне пишут, что «агрессивная война России на Украине продолжается уже третий год, она оказывает глубокое влияние на европейскую и евроатлантическую безопасность», а также что «цена неспособности поддержать Украину сейчас будет намного выше, чем цена отпора Путину», мы прекрасно понимаем, к чему они клонят:

«Мы должны сделать еще больше, чтобы победить Россию. Мир наблюдает за нами, и он осудит нас, если мы потерпим неудачу».

От того, что лидером Запада сейчас являются США, ничего принципиально не меняется: целью, как и в 1904 году, является устранение угрозы с Востока. Угрозы не Европе — что бы ни говорили и тогда, и сейчас — а планам мировой гегемонии англосаксов. В начале прошлого века немцы не угрожали французам или британцам, но они угрожали проекту англосаксонского глобального доминирования. Их попытались устранить, стравив с русскими. После Второй мировой войны англосаксы получили контроль над большей частью Европы, а после самоубийства СССР — и над всей нерусской Европой. Но им было мало: нужно было еще и забрать часть русских земель — Украину. Потерять которую они категорически не готовы не потому, что в самом деле считают ее своей, то есть частью Европы, а потому, что продолжают верить в силу и мощь своего глобального проекта. Атлантического, англосаксонского — не имеющего в реальности никакого отношения к интересам Европы как таковой. И любой, кто бросает вызов этому проекту, должен быть или повержен, после чего стать частью Запада (как это было сделано с Германией, раньше не считавшей себя Западом), или изолирован (это уже для России, если не получится ее раздробить).

Эти планы нам понятны и совсем не удивительны — и нам не остается ничего иного, кроме как победить в этом противостоянии с Антантой. Британский и французский министры пишут, что мир осудит их, если они проиграют России, но на самом деле мир увидит в этом знак заката англосаксонской глобальной гегемонии и наступление нового мира. И скажет сердечное спасибо русским.

Пётр Акопов, РИА